Густой молочно-белый туман накрыл морское побережье северного Приграничья плотным одеялом, и увидеть что-то дальше вытянутой руки было попросту невозможно. Капитанов «Жемчужины» заносило в самые разные места, но, пожалуй, глуши, подобной этой, пиратки ещё не видели. Высокий берег зарос кустарником так сильно, что пробраться сквозь него без помощи топора или секача едва ли представлялось реальным.

Качнулась лодка, скрипнули уключины, послышался плеск и звон разматываемой цепи, и через пару минут шлюпка, пробороздив гальку, оказалась на суше. Из-за горизонта показались первые лучи солнца, высветив в тумане две изящные фигуры.

Взбираться пришлось практически вертикально, цепляясь за торчащие из земли корни и обламывая ногти на камнях. Когда путь наконец завершился, черноволосая вытащила из деревянной трубки пробку и вынула старый туго свёрнутый кусок пергамента. Древняя карта кое-где почернела и обуглилась по краям – время не пощадило её, но сохранила очертания Ивеллона, а что самое важное – метку места, которое искали пиратки. Женщина пальцем провела вдоль чернильного берега Внутреннего моря и, дойдя до точки, где они находились сейчас, беззвучно произнесла: «Паучья пещера».

***
Не далее как месяц назад команда «Жемчужины» наткнулась на разрушенную и на половину ушедшую под воду раххисскую крепость недалеко от того места, где раньше находился Индрил. Над морем виднелись только остовы башенок, слепо взирающих на путников узкими щелями бойниц. В надежде разжиться чем-нибудь ценным, а может быть, даже магическим, пиратки на свой страх и риск пробрались в самую целую из башен. Похоже, когда-то здесь находилась лаборатория алхимика, о чем красноречиво говорили разбросанные тут и там части приспособлений – такие были когда-то у отца сестёр Дрейк. Впрочем, барахло не вызывало никакого интереса и не имело особой ценности: за него ростовщики едва ли отсыплют горсть медяков. Из того, что могло хоть как-то пригодиться в хозяйстве, нашлась лишь потрепанная тетрадь в кожаном переплёте – записи рецептов зелий. Однако книжица на поверку оказалась не такой уж простой: незнакомый маг, как выяснилось, вел дневник, где описывал результаты опытов, свои успехи и неудачи.

Множество раз он упоминал эксперименты над трупами, которые ворует из крипты, пока их не сожгли. Алхимик писал  надвигающейся войне и о том, что некоторые его открытия могли бы помочь одержать победу, но для абсолютного триумфа ему не хватало одной вещи – некоего волшебного предмета, упоминавшегося в древних свитках Изначальных, в записях, датированных последними годами Великой Войны. Непонятно было, кто сотворил эту могущественную магическую штуку, но пиратки поняли одно – обладай они силой этого артефакта, вряд ли кто-то в Мире отважится им противостоять.

Судя по дневнику, раххис достаточно долго и безуспешно искал «глаз» – так он почему-то называл эту магическую вещь – на территории Ивеллона и Нортвейи, обнаружил множество упоминаний о ней в старых книгах, но сам артефакт почему-то как в воду канул. Хотя чего он ожидал: «глаз» сам свалится ему на голову, что ли?

Последняя запись была сделана в 1639 году человеческой эры непосредственно перед катастрофой Штинского полуострова. Почерк алхимика превратился в невнятные каракули то ли от волнения, то ли от спешки. Как выяснилось, раххис посетил живущего на восточном морском побережье отшельника, оказавшегося крыланом, знающим о «глазе» нечто настолько интересное, что маг собирался к нему снова. Но, похоже, не успел. Погиб.

Пиратки рассудили так: если отшельник действительно крылан, то он, скорее всего, здравствует по сей день, ибо даже дети знают, что анхелли – существа бессмертные. Только вот никто из ныне живущих их никогда не видел в истинном облике. В любом случае, нужно было откуда-то начинать поиски, и загадочная Паучья пещера стала отправной точкой.

Сестры Дрейк подняли старые дедовы записи и карты, обнаружив пещеру лишь на одной из самых старых с припиской «ядовитые гигантские пауки». Прикинув, сколько этой карте лет, пиратки решили, что если твари когда-то там и водились, с большой вероятностью уже все передохли. И вот, они на месте…

Внутри оказалось сыро и куда холоднее, чем снаружи. Пол пещеры был скользким и мокрым – поскользнуться проще простого, а стены покрывал чуть светящийся в темноте мох. Свет походни совсем немного рассеял темноту – с трудом удавалось рассмотреть потолок, с которого капала вода, а одна капля даже упала пламя факела, сердито зашипевшее и задымившее. Где-то слышалось журчание подземной реки и шуршание – эхо не давало разобрать, откуда именно доносится звук. Впрочем, пираток это не остановило, и они смело двинулись вперёд.

После нескольких саженей достаточно ровной каменистой тропинки ход пещеры резко пошёл вниз, и, чтобы не полететь по склону вниз головой, спускаться пришлось держась за редкие торчащие из стен влажные корни или острые выступы камней. Шум воды становился всё более отчетливым, и спустя какое-то время сёстры неожиданно вышли на берег – почти у ног текла по камням мелкая подземная речушка, убегая в щель между покрытыми склизкой тиной валунами. На другой стороне чернел ход.

За шумом воды сёстры совершенно никакого внимания не обратили на подозрительный шелестящий и чавкающий звук, что доносился с потолка пещеры. Создание, которое спускалось с потолка, выглядело омерзительно, и, пожалуй, таких пиратки на своём веку ещё не видали: размером паук был с козу, необъятное брюхо покачивалось, восемь мохнатых лапок цеплялись за камни стены, по которой тянулась липкая нить паутины. Тварь хищно щёлкала хитиновыми жвалами, в чёрных глазах чудища отражался свет факела.

Паук спрыгнул на пол и кинулся на Мирабеллу, стоявшую ближе.