Иса шла быстрым шагом по тюремным коридорам, низким, серым, мрачным, освещаемым лишь редкими факелами, но антураж ее совершенно не заботил. Инквизитору  несколько минут назад доложили, что был пойман маг-ташшард. Без боя еретик сдаваться не хотел, поэтому успел забрать жизни десятерых солдат, прежде чем на него успели накинуть ирифрит, и еще троих, до того, как его успели окончательно скрутить. Произошло это все поздней ночью, когда баронесса уже спала, и решили пленника отправить к Виктору, чтобы утром, когда леди Стовинд придет в свой кабинет, отчитаться о поимке и успешном допросе. Но тешшард ничего не рассказал, отомстив тем самым поимщикам, поскольку Ледышка была просто в ярости, что ее не разбудили, но не шумно-горячей, с криками, эмоциями, а лишь глаза стали еще холоднее. Бедным подчиненным казалось, что сейчас их покроет корка льда и в ней они окончат свои дни, и это будет лучшим из возможных исходов.
Инквизитор дошла до комнаты для допросов. Помещение было небольшое, но достаточно вместительное, неплохо освещенное. Удобное кресло и стол для инквизиторов, и различные «увеселительные» приспособления для магов. Когда Иса вошла внутрь, пленник был уже на месте, прикованный цепью к стене. Обычное зрелище: грязь, кровь, рваная одежда, и взгляд – говорящий о том, что дух это еретика еще не сломлен, а даже не пошатнулся.
Сердце Исы на секунду остановилось, потом стало биться учащенно. Не может быть! Он? Волна воспоминаний нахлынула на эту сильную, волевую женщину. А когда эта волна отошла, на ее месте стояла хрупкая девушка-проповедник. Худенькая, немного неуверенная в себе, но с сердцем полным Веры. Как тогда, десять лет назад, в этих забытых Единым песках, когда ее братья по вере были уже убиты, а ее оставили в живых далеко не из-за благородства души, а поскольку она девушка. Ее невинность и стеснительность, ее ужас вперемешку с праведным гневом, все это очень забавляло бандитов. А что может она? Ничего, лишь молить Единого спасти ее душу и дать ей возможность быть сильной перед лицом врагов, сохранить свою жизнь она даже не надеялась. Эти немыслимые, даже не лица, а рожи бандитов, так рядом… и провал. Потом лишь боль и чей-то голос, зовущий ее. Она жива, ночь, небольшой костер, одежда порвана и эти глаза. Эти желтые глаза. А ведь она так и не решилась спросить его.

Отредактировано Иса Сторвинд (23 августа, 2011г. 22:30:37)

Замешательство Исы длилось недолго, буквально секунду. Бесконечно долгую секунду для нее, и неуловимо короткую секунду для остальных. Никто никогда не заметит этой мимолетной перемены в ее глазах, никто не посмеет заподозрить перемену из-за какого-то пленного мага, из-за тешшарда, представителя народа, которому не положено даже жить на землях Единого. Сторвинд прошла к своему месту и села, неглубокий выдох, чтобы голос не вздумал предательски задрожать.
- Оставьте нас. Никого не впускать. Никого.
Нет, он не дрогнул, как и всегда, тон непреклонен и четко холоден. На последнем слове специально сделано ударение, так, чтобы никто их не побеспокоил. Иса не понимала сама себя, откуда это волнение, откуда это желание остаться без свидетелей? «Он ведь даже не помнит меня, прошло столько лет. С чего ему помнить? Я изменилась, он изменился, все изменилось». Допрашивать не хотелось, но узнать правду – безумно. Она сидела молча, держа в руках бумаги, записи о задержании и  допросе, но смотрела сквозь них. Весь ее опыт следователя куда-то пропал, растворился бесследно, в другой ситуации, она бы заподозрила магию, игру разума, боролась бы с собой. Но не сейчас, когда вокруг было столько ирифрита. Причина крылась в ней самой, Иса была уверена, что за десять лет выкинула все из головы, забыла как дурной сон, но сон оказался явью и предстал перед ней как гром среди ясного неба, сокрушительный и беспощадный. Но жизненный опыт – есть жизненный опыт, он верный друг и союзник. Леди Сторвинд закончила «изучение» бумаг и подняла глаза на пленного.
-Азнавур. Тешшард. Маг… - она помнила его имя, с каждым словом в ней просыпалась злость и ненависть. Слово «маг» она, почти, плюнула ему в лицо. Но, свое последнее обвинение, она не смогла озвучить, а лишь подумала: «ты воспользовался моей беспомощностью, ты взял меня». С силой, она ударила его тыльной стороной ладони по лицу:
- Да как ты смел!

Отредактировано Иса Сторвинд (25 августа, 2011г. 17:10:12)

Пощечина. Она сорвалась. Руку невозможно было остановить, но и не хотелось этого делать. Но отчего-то в миг, когда раздался хлесткий звук удара, время остановилось. Иса видела лицо мужчины, видела боль и обиду, тенью пробежавшие по нему. Он что-то начал говорить, пытаясь облечь свои мысли в ивеллонскую речь, в этом не было надобности: она прекрасно знала старо-ильфийский язык. Ведь они на нем тогда говорили, он видимо забыл. Поначалу слова было очень сложно разобрать, тело плохо слушалось тешшарда, но он все-таки сумел встать и проговорить вполне четко. «Ты была в моей власти. Нагая. Я мог делать с тобой что хочу». Баронесса побледнела – эта фраза была признанием и ответом на мучавший ее все эти годы вопрос. Рука невольно стиснула рукоять кинжала. Она пристально на него посмотрела, но взгляда никто не отвел. Ни он, ни она. Так и смотрели друг в друга эти две противоположности: Серые, холодные глаза Ледышки, в которых кружила вьюга, и желтые глаза тешшарда, в которых был песок пустынь под палящим солнцем. В этих глазах инквизитор могла прочесть все что угодно: непреклонность, спокойствие, грусть, обиду, но только не чувство вины или обратное ему – чувство глумливого превосходства. Она сделала шаг к пленнику, прекрасно понимая, что цепи не дадут ему приблизиться к ней даже на миллиметр, и приставила острие кинжала к его горлу. Довольно сильно, капелька алой крови стекла по лезвию.
-Можешь не напрягаться, коверкая язык, - уверенно произнесла Иса на старо-ильфийском, приблизившись к его лицу непозволительно близко.
Она не знала, что делать. Одна часть ее души просто горела, от желания убить, отомстить и ликвидировать этот позорный факт из ее биографии. Другая же часть помнила, что именно он спас ей жизнь, именно эти руки обнимали ее, когда она рыдала навзрыд, выплакивая страхи и переживания, не веря в спасение. Именно в этих объятиях она чувствовала себя в полной безопасности от невзгод этого мира, пусть и так недолго. На глаза навернулись слезы, она никому не позволяла видеть себя такой… такой слабой, но сил сейчас не было даже вытереть эти предательские слезинки, катившиеся по ее щекам. Можно было лишь сделать еще шаг вперед, чтобы слегка коснуться щекой его плеча.

Почему плачется? Потому что! Потому что все не так, все не так как надо, как должно быть, как положено, как заведено, как привыкла, как ее учили, как она думала. Все не так! Должно быть: он маг – она инквизитор; он, когда-то, спас ее жизнь – она, сейчас, спасет его душу. Не должно быть слез, переживаний и этого тепла. Иса знала, прекрасно знала, что ждало Азнавура в недалеком будущем, и не хотела ему этой судьбы. Рука с кинжалом опустилась вдоль тела.
- Зачем ты тут? Ты должен быть среди своих бескрайних песков, обдуваемый всеми ветрами… свободный. – Она почти прошептала эти слова, но была уверена, он их расслышал.
Пожар в душе, разжигаемый борьбой долга, разума с сердцем и эмоциями, потух.  Потух, оставив лишь серое пепелище, жизнь потеряла свои краски и смысл, но, повинуясь закрепленным годами рефлексам, она села за стол, смахнув остатки влаги с глаз, взяла лист бумаги и записала «показания» допрашиваемого. «Азнавур, тешшард, был разведчиком клана, возраст – примерно тридцать.»
- Стража!
Дверь открылась. Кроме стражника, в дверях появился и Лоран.
- Сегодня с него все. Кроме меня, чтобы никто не допрашивал. Накормить.
Баронесса резко вышла вон из комнаты, сунув Лорану бумаги по данному магу и бросив колкие:
- Ничего не умеете сами.
Остаток дня прошел как в тумане, Иса старалась не думать и не вспоминать о пленнике. Временами, это удавалось очень даже неплохо, временами, было просто невыносимо. В один из таких моментов, склонившись пред символом Единого, она стала молиться. Долго и искренне. Постепенно, к инквизитору возвращалось ее спокойствие и уверенность. Она вспомнила свои же слова, которые она часто говорила сомневающимся братьям и сестрам в вере. «Маги коварны, они давят на ваши лучшие чувства, видя в вас свет, они пытаются выдать его за свой.»
-Да, именно так. Это не ты меня спас, тобой руководил Единый. Единому было угодно, чтобы я осталась жива. Единый не дал тебе воспользоваться мной. И Он же, сейчас, посылает мне испытание в твоем лице. Я не дрогну и не проявлю слабость.
Возвышенность, подъем, уверенность и несгибаемая решительность. Настоящая Иса Сторвинд снова сидела в своем кресле, во всяком случае, она сама была уверена в том, что именно такая она является настоящей.
-Лоран!
Судя по звукам и времени реакции, ее юный помощник не ожидал, что его позовут, а мирно почивал на стуле.
- Пленника, тешшарда. В комнату для допроса.
Все та же комната, та же картина, что и утром. Но другая Иса. Иса «Ледышка».
-Мы оба знаем, что тебя ждет. Ты прекрасно знаешь, что нужно мне. Ты спас мне жизнь, я спасу твою душу. Просто ответь на мои вопросы.
- Во-первых, зачем ты прибыл в город?
Повисла пауза, о чем думал Аз, Иса понять не могла, да и не пыталась, но он заговорил, на этот раз на ильфийском:
-Искал сестру... "следы" привели в город…Аффларе.
Инквизитор записала сказанное. Аффларе, эхом это имя отозвалось в ее памяти. Тогда, успокаивая Ису, он упомянул свою сестру, и в глазах засветилась любовь, теплая и нежная, как руки матери. Такая может быть только к сестре. Вот и сейчас, но только море грусти. «Неужели эти переживания фальшивка? Или его душа правда способна чувствовать?». Леди Сторвинд протяжно долго смотрела на тешша, на лицо, руки, плечи. К вечеру он стал выглядеть немного лучше, видимо, ее распоряжение выполнили должным образом. Оставаясь все еще спокойной, она не стала подходить к пленнику, искушая судьбу.
- Я помню имена всех магов тешшардов, твоей сестры тут не было.
Баронесса не знала, слышал ли он ее, но ответом была песня, насколько можно было петь в его состоянии:
-Горите, а не тлейте!
-Но если брошен дом –
-Нет вечного на свете…
-Учтите! Мы придём.
Она позвала стражу, и, отдав распоряжения аналогичные утренним, пошла домой.

Отредактировано Иса Сторвинд (29 августа, 2011г. 22:59:13)

Пять дней. Прошло пять дней, с момента поимки Азнавура. Иса Сторвинд задала магу очередной вопрос и смотрела на бумаги, ответа она не ждала. Уже  пару дней, как он практически не ел и молчал. Зачем ему был нужен этот бунт, она не понимала. Как и не понимала, почему он не осознает того факта, что ей нужно время. Время и его показания. Тогда, можно составить красивые бумаги, убедить его отказаться от опасной ереси и принять веру Единого, подать запрос на помилование, дождаться ответа, пройти «исправительный» период послушником при храме и остаться жить в городе, благонравным гражданином. А он? Он бунтует, относительно тихо правда, не ест, молчит, провоцирует стражу на драку. Иса посмотрела на тешши. В золотых глазах горело неприручаемое пламя.
-  О, Единый, кого я обманываю…
От глаз, взгляд скользнул ниже, на шею, на плечи, по рукам. Его тело было сильным, динамичным, жилистым. Он напоминал дикого зверя, пойманного в клетку, и леди Сторвинд, в который раз, позволяла себе любоваться им, хотя и понимала, что на воле, он будет лишь привлекательнее. Она даже привыкла к тому непонятному волнению, которое при этом возникало, и была уверена, что сними она эти оковы – Аз не причинит ей вреда, но он уйдет. А это навсегда. И, если несколько дней назад, в душе инквизитора боролись два начала, то теперь, противоборствующих сторон стало, чуть ли, не три. Долг инквизитора, долг человека, которому спасли жизнь и…женщина, женщина, которую влекло к мужчине, не смотря на все запреты, догмы, табу, правила, нормы и прочее и прочее. И, почему то, Исе казалось, что это влечение взаимно. Она встала со своего привычного места и подошла к стене. В камере для допроса очень интересные цепи, сковывающие узников – легкий поворот колеса, и человек крепко прижат к стене, без малейшей возможности пошевелиться. Девушка подошла  к тешшарду почти вплотную. Иса не смотрела ему в глаза, потому что была уверена, сделай она это – окончательно потеряет над собой контроль. Медленно, очень медленно, она коснулась кончиками пальцев его ладони, запястья,  вниз по руке, минуя холод железа. Обе руки легли ему на плечи, и она, коснувшись носом его груди, не отрываясь, гладя, привставая на цыпочки, добралась до шеи. Провела языком до мочки уха, слегка прикусив его губами. Пламя желания, сбившееся дыхание, эта истома и опять внутренняя борьба. Одно слово, один жест – и равновесие будет нарушено.

Любовь - оружию под стать -
За саблю держимся вдвоем:
Один - рукой за рукоять,
Другой - рукой за острие...
Миг ожидания был краток – Аз притянул ее к себе, развернув и прижав к стене. Поцелуй, сначала неуловимо нежный, потом, все настойчивее и требовательнее. Его руки, так крепко прижимающие ее к себе, и она, желающая прижаться еще ближе. Голова кружилась, дыхания не хватало, ощущение пола ушло из-под ног, не было верха, низа, лево, право – были лишь они, была лишь страсть, желание и… любовь. Она любила его и поняла это именно сейчас, когда и пути назад уже не было. Любила и не боялась в этом признаться, потому что видела его любовь, слышала его полушепот, вкрадывающийся в жар поцелуев, хотя, сам он, казалось, этого не замечал. В ответности убеждали его руки, губы, глаза. Сейчас, ей не было нужно ничего, кроме него, ее любимого тешшарда: снять эти оковы, вывести из тюрьмы и уйти с ним в эти бескрайние пески и остаться там, с ним, забыв о текущем, как о дурном сне. Но, нет, снам не суждено стать явью. Краткий миг, и что-то изменилось. Азнавур странно, протяжно посмотрел в ее глаза, прошептав, как она прекрасна, и оттолкнул, прощальным поцелуем вынеся приговор – она ему не нужна.
Иса молча стояла посреди комнаты, смотря невидящими глазами, пытаясь найти себя среди осколков ее сердца. Слез не было – плачут «живые», те, у кого осталась  хоть искра надежды. Тишина. Звенящая тишина в ушах и мыслях.
- Ты лжешь… Лжешь. – Иса знала, что он сказал неправду: и о прошлом и о настоящем. Но это знание не нарушило тишины, не убрало боль, оно ничего не меняло – ведь он так решил.
- Ты лжешь… - легкий полушепот, себе ли, или Азу, да какая разница. Она молча вышла, так и не посмотрев на пленника. «Ждать указаний», было велено страже. Коридор, коридор, лестница, еще коридор и, наконец-то, ее кабинет, ее рабочий стол – ее спасение.
Мгновения складывались в секунды, те в минуты, последние – в часы, но ничего не менялось, все та же пустота, боль и тишина…
Время немилосердно, его нельзя уговорить и повернуть вспять, нельзя отменить содеянного и услышанного, но Оно лечит. Сначала – будут слезы: первые вестники новой жизни, оставляющие обжигающие следы на сердце, потом ненависть, загоняющая любовь в потайные уголки души и запирающая ее там, навсегда. Затем, придет стыд. Стыд за свои действия, слова, решения, чувства. На смену стыду придут слезы, смыв остатки переживаний и вернув тишину, но тишину привычную, спокойную, холодно-размеренную, Ту, в которой Иса всегда и была. И вот тогда и только тогда, став, пусть на время, прежней «Ледышкой», она сможет встать из-за стола и отдать распоряжения на счет пленного мага. Все будет просто – тешшард перестал ценить доброе отношение – его отправить на ежедневные «занятия» к Виктору. Виктору – дать задание не покалечить и не убить пленника, но сделать его существование, подобно геенне огненной, Лорану… Лорану там вообще делать нечего. Пленника она допросит сама, потом, когда сочтет нужным. Отдать распоряжения и пойти домой, потратив на спокойную невозмутимость остатки своих сил. А потом, потом раствориться в небытие, падая в темноту.

*****
Служанка баронессы безумно испугалась за свою госпожу, когда та потеряла сознание, упав на пол гостиной. Все попытки привести ее в чувство, путем похлопывания по лицу и опрыскивания водой, ни к чему не привели, поэтому девушка побежала за доктором. Доктор, солидный мужчина преклонных лет, долго «колдовал» над леди Сторвинд, и, судя по выражению на его лице, состояние баронессы вызывало у него серьезные опасение.
- Сильное нервное… переутомление, - конечно, логичнее было бы предположить сильные переживания, но только не от инквизитора «Ледышки». -  Сон и отдых. Три раза в день, со стаканом воды, вот эти микстуры. При любых осложнениях, немедленно зовите меня.

*****
«Зачем все это? Почему они так возятся со мной? Кому это надо?». Голова болела, в теле была слабость, есть не хотелось, полная апатия. Единственное, что приносило, если не радость, то умиротворение, это тишина и одиночество, когда можно было, просто лежа в кровати, смотреть в окно, на плывущие облака. Но такие моменты были реже, чем того хотелось Исе, то служанка, то Лоран, как в хороводе, с завидным постоянством наведывались к ней. Девушка, в попытке окружить Ису заботой, Лоран – со всеми бумагами и вопросами, как будто ни одно дело не могло подождать и дня. Бесконечная череда однообразных дней складывалась в недели. Леди Сторвинд терпеливо наблюдала за визитерами, равнодушно отвечая на их реплики, она вспылила лишь раз, когда Лоран сказал, что сам пытался допросить пленного тешшарда, и, похоже, умудрился ляпнуть, что она заболела. Когда юноша ушел, она невольно задумалась об Азнавуре, хотя до этого, упорно старалась даже не вспоминать о нем. Медленно, один за другим, в памяти всплывали события последнего дня:
- Дурак… от чего ты пытался меня уберечь?
Но больше всего, ее мучил приказ, отданный в сердцах, который, безусловно, выполнялся безукоризненно, все эти недели. Она поднялась с кровати.

*****
Дверь в камеру открылась с легким скрипом. Она не ждала ни слов, ни объяснений, ни извинений, ни обвинений. В ней было достаточно гордости, чтобы не просить самой. Она лишь посмотрит, и лишь не даст ему умереть.
Любовь стараясь удержать,
За саблю тянем мы вдвоем:
Один - рукой за рукоять,
Другой- рукой за острие...

Неприятный комок подкатил к горлу, никогда еще Ису не мучила совесть за свои приказы. Она прикрыла дверь и неспеша закрепила на стене факел. Даже если кто-то и войдет сюда, то старший инквизитор, ведущий дело тешшарда, имеет полное право находиться в этой камере. Ее немного пошатывало, похоже слабость после болезни давала  о себе знать. Ее пленник явно бредил. О, Единый, ну почему Виктор так буквально выполнял ее распоряжение, даже зная, что она больна. Из серых глаз баронессы тонкими струйками лились слезы, очерчивая контур ее лица. Она не знала, что ответить на эту странную фразу, что вообще можно ему сказать. Иса опустилась рядом с Азнавуром на солому и нежно погладила его лицо, буквально кончиками пальцев, стараясь не касаться ран и ссадин.
-Не волнуйся, не переживай, - голос не слушался женщину и предательски дрожал, - и не вздумай в очередной раз глупить, спасая меня от самой себя.
Иса еще немного посидела рядом с пленником, она никак не могла понять видит ли он ее, осознает ли смысл ее слов. Но это было и не важно, сейчас бежать она ему помочь не может - он слишком слаб. Да и время не подходящее. Инквизитор вышла из камеры и отправилась к себе в кабинет, вызвав к себе Виктора и Лорана.
- Ваши объяснения. Чем вы думали и руководствовались, доведя пленного тешшарда до такого состояния? Я же дала точные указания, что допрошу его сама. А как я по вашему его допрошу, если он бредит! Почему не доложили? Почему не уточнили?
Мужчины лишь украдкой переглянулись, со Сторвинд явно творилось что-то странное, но, возможно, это последствие болезни.
-Завтра его допрошу. Пусть лекарь что-нибудь с ним сделает. Не хочу слушать нечленораздельные мычания.
Она вышла из своего кабинета, раздраженно хлопнув дверью и отправилась домой. Лежа в кровати ей было над чем подумать, мечась от края к краю. Дать узнику несколько дней на то, что бы он смог ходить сам. Отправить служанку куда-нибудь подальше, ведь дом баронессы самое безопасное место для тешши, тут его никто не станет искать и он сможет отлежаться, набраться сил. Несколько раз на нее накатывало отвращение самой к себе, за предательство, что она собиралась совершить, но отступать Иса и не думала, она прекрасно понимала, что оставь она все как есть, жить ей будет куда труднее. По крайней мере, она смогла немного успокоить свою совесть, уверовав, что Единый следит за всеми и заслуженная кара ее настигнет.
****
Прошло три дня. Каждый день Иса проводила в своем кабинете, разгребая завал дел, посвящая допросу тешшарда буквально час своего драгоценного времени. На допросах присутствовал Лоран, Ледышка специально заставила парня вести допрос в ее присутствие. Первый день маг попросту не мог связанно говорить, на второй день (допрашивать продолжал Лоран) тешшард лишь пару раз съязвил, не обращая на новоиспеченного "следователя" никого внимания. Обращаясь лишь к Исе, дабы донести до нее полную некомпетентность ее подчиненного. На третий день, после очередного фиаско своего помощника, Сторвинд продолжила допрос сама. К своему удовольствию она видела, что Азнавур достаточно окреп за эти дни и готов к побегу. Похоже, Лоран успел чем-то насолить пленнику, раз на некоторые вопросы Исы тот решил ответить. Форма ответа была язвительная, но это были ответы.
- Продолжим завтра. - Бросила инквизитор, выходя из камеры для допроса.
****
Глубокая ночь переходящая в раннее утро, когда еще даже рассвет не начинал брезжить. Иса не спала, даже не ложилась. Свою служанку она отправила по делам на целую неделю в Дамон Шир еще день назад. Баронесса накинула плащ с капюшоном и еще один взяла с собой. Все очень просто, если тебе известны маршруты патрулей и время смены караулов. Уверена идя по коридорам, имея ключи от всех дверей, Иса быстро дошла до камеры пленного тешши. Толстая дверь с тихим скрипом отворилась, и еще тише закрылась за спиной женщины. Она молчала. Она знала, что он понимает что происходит, но боялась нарушить тишину. Так хотелось прижаться к нему, оказаться в его объятиях, но Ледышка была реалистом. Ничего удивительного, если он ненавидит ее после стольких дней пыток. Иса протянула плащ.
- Одень и идем за мной. Мы выйдем отсюда без боя. В моем доме самое безопасное место, пока тебя не перестанут искать, обыскивая каждый дюйм этого города.

Какая же мучительно долгая была эта молчаливая пауза, сколько мыслей пролетело в голове Сторвинд: "не верит? ненавидит? как убедить?". Аз протянул руку, но к удивлению Исы, он взял не протянутый плащ, а ее кисть и притянул к себе на солому. Она не сопротивлялась, а лишь замерла, боясь спугнуть видение, боясь вновь поверить происходящему. Что-то внутри испуганно сжалось, ожидая нового удара, новых слов "уходи". Но он молчал и, казалось, не хотел выпускать ее из объятий. Но надо было идти, это понимал и тешши, одевая плащ и поднимаясь с пола. Как же много хотелось ему рассказать, но время еще будет, поэтому Иса лишь шепнула ему тихое, но теплое:
- Будь рядом.
Дверь прощально скрипнула и они отправились витиеватым маршрутом, прочь из тюрьмы. Сторвинд хорошо помнила все патрули, порой им приходилось передвигаться перебежками, порой делать "ненужные" повороты, то поднимаясь на этажи, то снова опускаясь. Несколько раз стража была так близко, что сердце начинало учащенно биться. Иса чувствовала, как напрягается тело воина, готового вступить в бой, но она удерживала его мягким касанием. Он должен верить. И он ей верил. Каким бы долгим не был путь, он подошел к концу и свежий ветерок приятно ласкал лицо. Баронесса посмотрела на лицо своего уже не пленника, мягкий свет рассвета позволял разглядеть даже самые неуловимые черты. Ощущение свободы явно пьянило тешши, и Иса не могла скрывать улыбки. Она потянула его за руку, надо было торопиться. Накинув поглубже капюшоны, они продолжили путь. Эта часть города была "благополучной", поэтому по ночам ее обитатели в основной своей массе спали, а редкие фигуры в плащах, обычно были инквизиторами, спешащими на ночную слежку или информаторами, которые не старались афишировать себя. Стража, изредка патрулирующая улицы, не обращала на них особого внимания. Пройдя по саду, они подошли к задней двери дома. Сторвинд старалась не шуметь, чтобы не привлечь чего-нибудь случайного взгляда, пока отпирала засов. Хоть на улице было уже достаточно светло, в доме царил полумрак, пришлось зажечь свечи. Иса чувствовала, как много надо сделать, что даже растерялась. Роль заботливой хозяйки ей никогда не приходилось исполнять. Посадить гостя на диван, подбросить дров в почти потухший с вечера камин, сообразить каким образом служанка нагревала воду для мытья, найти чистую одежду, принести еды, и уложить спать. Скоро прибежит встревоженная стража, сообщить, что пленник сбежал и надо будет весь день раздавать распоряжения, давать указания по его поимки, чтобы вечером вернуться домой, к нему и иметь возможность просто побыть рядом.

Ее "пленник" все-таки нарушил тишину и позвал ее к себе. Первым желанием было прильнуть к нему и дать волю чувствам. Но минутой позже, Иса уже вырывалась из объятий тешши, намереваясь продолжить свои хлопоты. Дело было даже не в том, что еда, одежда и прочее было столь важным, а в том, что Сторвинд не верила сама себе. Когда она шла вызволять Азнавура из тюрьмы, она была уверена в его ненависти к себе и в том, что лишь спасет его. Сейчас же, она уже желала большего и ей нужно было время разобраться в себе. Баронесса старательно, но безрезультатно, высвобождалась из обжигающих объятий, когда в очередной раз отвесила магу пощечину.
Иса отошла в угол комнаты и отдышалась. А затем пошла за едой и одеждой., показала Азу где можно помыться и переодеться. Серьезная, сосредоточенная, сдержанная. Как изваяние, кои можно встретить в храмах. После небольшой экскурсии по дому, Ледышка удалилась в свою комнату, сказав, что ей надо хоть немного поспать. Прикрыв за собой дверь, женщина упала на кровать и расплакалась. Все было так сложно и запутанно... усталость плавно взяла верх, и Морфей забрал ее к себе в гости.

Время шло: мгновения складывались в секунды, секунды - упорно в минуты. Иса медлила, не в силах что-либо произнести. Азнавур по прежнему молчал, смотря, все так же пристально, на нее. Эти желтые глаза буквально гипнотизировали, а огонь, пылающий в них, был почти осязаем. Было необходимо что-то сделать, сказать. Не важно что, пусть это будет нелепица. Главное, нарушить эту тишину:
- На кухне есть еда... Зря ты не спал, тебе нужен отдых.
С каждым словом к баронессе возвращалось спокойствие и уверенность. Она уже было собралась пройти мимо ее гостя, пленником он перестал быть, как только они покинули тюрьму, когда Азнавур поднялся пружиной и преградил ей путь быстрее, чем Иса это осознала.
Все недосказанные слова так и остались несказанными, став лишними и не нужными в тот момент, как тешшард привлек женщину к себе, ведя ее спиной обратно в комнату. Лишь дыхание, лишь движения. Огонь прикосновений и страсть поцелуев.
Мир перевернулся верх дном, когда переплетенные пальцы коснулись простыни. Еще несколько минут Иса слегка сомневалась, пытаясь вспомнить почему ее обеты и правила приличия были важны и неприкосновенны... Но пламя имеет привычку сжигать все, а не только еретиков на костре...