Денёк выдался славный, хотя и заполошенный. Виймаар была уже и не рада, что согласилась завернуть на рынок и "прихватить кой-чего по мелочи". Мелочи эти теперь свешивались в мешках с боков лошадей, по объёму почти сравнявшись с доставленной нынче к прожорливому императорскому двору птицей. Но отказать старым друзьям...
"А ведь действительно старые," - подумала раххиса, в очередной раз перечитывая список покупок. - "Они так быстро стареют... Вон Лоренс уже седой как лунь, а вроде вчера ещё мы с ним в сад к старухе Аби за яблоками лазили. А на той неделе внука женит. Как же время летит..."
Ностальгические размышления плавно перетекли в воспоминания, воспоминания - в неприятные мысли о том, что лет эдак через десять надо будет вновь делать пожертвования Инквизиции, дабы нестареющая Виймаар-человек не вызывала смутных подозрений на свой счёт. Необходимость искать сговорчивого инквизитора и расставаться с денежками, нажитыми честным трудом, отнюдь не веселили, к тому же увлёкшись воспоминаниями, раххиса не следила за тем, куда идёт, и в результате степенно вышагивала посреди довольно узкой улицы. За ней так же степенно вышагивали мохноногие вороные, заставляя прохожих едва ли не вжиматься в стены.
- Эй, ты! - окрик нарушил перечисление "добрых и ласковых слов" в адрес Инквизиции, которыми Виймаар щедро, но про себя, поминала доблестных борцов с неугодными Творцу расами. Угольно-чёрные глаза мрачно уставились на нахала. - Прибери своих зверюг, деревенщина!
- Ты куда-то шёл, добрый человек? - мерным тихим голосом спросила раххиса, окутывая мужчину смутным ощущением надвигающейся угрозы. - Вот и ступай себе, куда шёл. Не породистый, обойдёшь.

Отредактировано Виймаар аль Инвар (11 сентября, 2011г. 22:08:57)

Отпугнув не в меру задиристого мужика, раххиса двинулась прямо, уткнувшись в список. Периодически она посматривала на дорогу: сколь не грубо ей намекнули на создаваемые ей и её жеребцами неудобства, но это было справедливо. Нужно выбираться на улицу пошире и поближе к воротам.
- Отрез шерстяной, синий... Есть... Отрез шерстяной, красный... - бормотала раххиса себе под нос. - Есть. Кружева белые, две штуки... Пуговицы костяные... Пряжки медные... Тесьма... Чтоб тебе пропасть, тесьму-то я и не взяла! Фрида, чтоб ей жить да радоваться! Вот же угораздило языком зацепиться...
От мысли о том, что надо развернуть здоровенных коней, уже уверившихся в том, что они возвращаются в стойло к кормушке, Виймаар стало совсем кисло. Она огляделась по сторонам в поисках знакомых: день был в разгаре, и многие посадские возвращались сейчас с рынка по домам.
- Нда... - тихо сказала она то ли себе, то ли лошадям. - Придётся идти к воротам, там скорее всего я вас с кем-нибудь до дому отправлю, а сама на рынок вернусь. Иначе Лоренсова дочка с меня три шкуры спустит, невзирая на то, что шкура у меня одна.

У ворот ей повезло: наткнулась на соседа, любезно согласившегося довезти мешки до Лоренса. Привязав битюгов к задку телеги, Виймаар поправила шаль на плечах, убедилась, что никто не успел спереть кошель с деньгами, и направилась в сторону рынка.

Восемнадцатый день месяца Цветов, канун праздника – и погода под стать. Небо наполнилось той синевой, про которую принято говорить “бездонная” и замирать в задумчивости, мечтательно глядя в высь. Редкие облачка совсем не портили картины, а напротив, подчеркивали, расставляя верные акценты и придавая небу удивительную пронзительность и чистоту.
Странное чувство охватывало Ари, стоило только ему задрать голову или поднять взгляд, оторвавшись от созерцания однообразного камня улиц и строений. Не выразимое никакими разумными словами кроме короткого и восторженного “ах”, оно выворачивало наизнанку душу, трепетавшую в благоговейном восхищении колючим и неповоротливым комом в горле. Восторг и мука, смотреть в лицо вечности и бояться заплакать – последний раз такое случилось почти три года назад. И в тот раз давний не сдержался перед величием вечного неба.
Скорее по этой причине, а не по озвученной “ох уж эта жара”, легат  сидел в таверне со своей помощницей. Упрямая девчонка, Найра, совсем не желала оставить Ари и на минуту, почему-то считая, что ильф не справится без нее даже с вином. Но, положа руку на сердце, ворчал он только для вида, всегда позволяя себя уговорить на компанию: легат и старший центурион – сладкая парочка.
Многие в гвардии Его Императорского Величества несли службу подобным образом, захаживая в таверны и коротая время до закрытия за кружкой и с компанией. В эти смутные времена странного в подобном было мало, но Ари посещал “Усладу” не за этим. Трудно было сыскать хуже места в городе, если оно вообще было, но слухи и сплетни всего города завсегдатаи этой таверны собирали похлеще Канцелярских ищеек. За это приходилось терпеть смрад и спертый воздух низенького полутемного помещения, обходиться настойкой прокисших аптечных трав вместо вина и гадать, из какого же зверя была эта телячья отбивная. Впрочем, за три то с лишним года ко всему можно привыкнуть: нетронутую отбивную отдавать местным пацанятам, вино выливать под лавку… и терпеть, пониже надвинув капюшон и поплотнее запахнув плащ.
- Буйвол, - заглянувший “капюшон” окликнул легата и тут же, боясь отравиться смрадом, захлопнул дверь, дожидаясь снаружи.
- Буйвол, - Кьярра, второй старший центурион, ожидавшая их на “свежем” воздухе в пол голоса начала докладывать, как только Ари подошел ближе: Кайл говорит, сама Иса гуляет по городу. Странно это.
Оборванный пацаненок, видимо это и был Кайл, старательно закивал, подтверждая сказанное, и, дождавшись паузы торопливо повторил всю историю в деталях и красках. “В таверне говорили о раххисе с двумя клячами, - размышлял Ари, отсчитывая оборванцу награду в десять империалов за информацию и старания, - От рынка к воротам. И Иса идет почти от рынка, и тоже к воротам. Забавно.”
- Кьярра. Бегом к воротам. Возьми людей и всех инквизиторов, если они тебе дадут малейший повод, в комендатуру. Найра. Найра, Найра, Найра…
Задумчивым взглядом легат проводил побежавшую исполнять приказ ильфу, но почти сразу оборвал себя, костяшками пальцев потирая лоб и возвращая мысли в конструктивное направление.
- Ты идешь со мной, пора поставить на место этих разбойников в рясах, - этот обрывок, скорее себе, нежели старшему центуриону. Строгость мысли требовала закончить начатую фразу и дать себе время, чтобы осмыслить новую.
- Послушай, Кайл, я тебе дам вдвое больше, плюс половину от того, что срежете в суматохе. Если идет, - парень кивнул, соглашаясь на сделку, - собери человек двадцать своих. Идите за нами или за Исой. Как рассыплю монеты… они ваши, сколько унесете.
Тронув Найру за плечо, Ари кивком головы дал понять, что им надо торопиться. Инквизиторы ждать не любят.

Этот город не переставал удивлять ильфа. В нем была странная беспризорная озлобленность и недовольство своей судьбой, полной лишений, страха, одиночества и недоверия. Этими замешанными на усталости чувствами были наполнены тесные узенькие улочки и проулки, по которым бежали, стремясь к центральной улице, две фигуры в длинных плащах и низко натянутых глубоких капюшонах.
Тук, тук, хлюп, хлюп, тук, чавк – отчего-то в грязи и затхлости этих переулков всегда было сыро, и всегда пусто. Живые, еще способные передвигаться, словно стремились прочь из этих мест, боясь унести с собою этот смрад, эту грязь и отчаяние серых чувств. Хлюп, хлюп, чавк, хлюп, тук – разносился торопливый топот пары ног, тоскливым эхом стремящийся в синюю высь, но пропитанный скорбью и заблудившийся меж обшарпанных стен, затухал где-то позади. Чавк, хлюп, чавк, чавк, тук, тук – эти двое слишком торопились успеть, не желая проникнуться атмосферой и ленивой неторопливостью этих мест.
Ари бежал молча и устремленно, одной рукой придерживая у бедра норовившие сбиться и сбить ритм погони ножны, а другой - не позволяя распахнуться плащу. Поворот, еще один, и вот показалась меж домов главная улица, во истину, чудившаяся пятном света в темном царстве: залитая солнцем, людная, широкая… и чистая! Гудящая, шумящая, галдящая, цокающая, скрипящая – живущая своей полной, независимой от всех жизнью, она охотно приняла в свое русло двух кутающихся в плащи да капюшоны ильфов, в миг слившихся и затерявшихся в людском потоке.
- Иса слева. Не верти башкой, Буйвол, рогами себя выдашь, - Найра смеялась. Это чувствовалось в потеплевшем голосе ильфы, об этом говорили ее пальцы, осторожно скользнувшие по ладони легата в просьбе довериться сейчас младшему по званию: И не будь деревенщиной, Лорд, ты же ловелас. Так изобрази хоть, что…
Договорить ей Ари не позволил, по-своему поняв намек. Долгий поцелуй, исполненный чувства и страсти, которые можно было себе позволить посреди напористой толпы, должен считаться веской причиной ильфе молчать. И стоять – не менее.
- Она у меня за спиной… - начала было шептать Найра, но Ари оборвал ее.
- Вижу.
Осмотрев друг друга и убедившись, что формы не видно, ильфы поспешили на другую сторону улицы, по ближе к действующим лицам. И, видимо, вовремя, потому что дама Сторвинд вновь устремилась за “жертвой”. Все, как по писанному: заниматься своими делами, смотреть украдкой и искоса, выдерживать разумную дистанцию – Ари был уверен, он все сделал правильно, и никто не заподозрит в нем “хвост”. А если и заподозрят… разницу между “человеком” в плаще и человеком в плаще будут искать долго.
Улица, снова улица, тихая и безлюдная улочка, звон рассыпавшихся момент… Легат удачно подгадал момент – монеты рассыпались практически под ноги инквизиторам и юркая дерзкая, галдящая толпа оборванцев, бродяг и карманников решительно ринулась на звон. Даже пара вполне приличных с виду горожан, заглянувших в улочку случайно, не устояла перед соблазном и, упав на карачки, принялась драться с бездомными “воробьями” за империалы.
- Иди за мной, - Ари оказался рядом вместе с толпой и, нарочно задев растерявшуюся женщину плечом, привлек к себе внимание. Он не ждал ответов, он просто шел, надеясь, что раххисе (ведь именно так легат считал) хватит мудрости довериться ему и последовать – промедление могло им дорого обойтись.
Свернуть в подворотню, торопливо пойти на встречу центральной улице, но после, словно передумав, двинуться параллельным узким проулком. И снова свернуть, и снова, пока догнавшая Найра не отчитается
- Хвостов нет
***
Недалеко от городских ворот стоял небольшой караван: повозка, тройка лошадей, люди. Именно им посчастливилось наблюдать стремительное приближение десятка пикинеров, рядом с которыми гарцевал всадник в форме старшего центуриона. Они без лишних слов взяли собравшихся в кольцо ощетинившихся копий (которые принюхивались остриями, гадая убить или напугать до смерти).
После недолгой беседы шепотом старик с товарами был отпущен, остальные, сопровождаемые почетным эскортом, доставлены в комендатуру.

Отредактировано Ариллон Тиариан (13 сентября, 2011г. 00:58:00)

- Уводим? – первой молчание устремленного шага нарушила Найра, негромко привлекая внимание Буйвола к себе.
- Нет, - ответ прозвучал лишь тогда, когда повисшая пауза обрела вполне ощутимые напряженные очертания душевных сомнений. Ари действительно сомневался, слишком многое было поставлено на карту, и слишком многими приходилось рисковать – целый мир стоял за спиной, и, в случае ошибки, маги, волшебство и таинства этого бескрайнего загадочно-сказочного мира могли остаться лишь в легендах и пыльных архивных свитках.
- Так, значит… - ильф остановился и повернулся лицом к раххисе, - нет, не надо.
Эта торопливая добавка была Найре, которая тронула завязки плаща, видимо решив отдать его девушке: спрятать под капюшоном смоль волос, под полами – пышность дорогих юбок. Да, так обычно и было, но в этот раз уже дважды звучало “нет”, поэтому спорить ильфа не решилась.
- Амулет дай, - новая затянувшаяся пауза была нарушено довольно грубо. Но, вспорхнув, она снова окутала трех людей и переулок, опустившись тяжелой, большекрылой птицей, давящей своим весом. Тишина нарушалась лишь далеким гулом живущего города и стараниями Найры, которая исполняла приказ: вылив воду из фляги, хорошенько потрясти и извлечь на свет небольшой ирифитовый кулон в форме клыка зверя.
- Через плечо, - буркнул Ари, предупреждая ошибку. Ильфа кивнула, и рука, чуть изменив траекторию, свесила амулет на шнурке с плеча раххисы. И только тогда Буйвол заговорил снова, и только теперь обращаясь к спасенной женщине: Откуда ты? Твоя раса, твое имя… и кто твои родители?

Ари наблюдал. Ему всегда нравилось смотреть, как чароплеты боятся ирифитовой скверны. Они извивались, они изворачивались, они убеждали, что и не маги, и безделушек не носят, и цена их персонам больше амулета - но все, как один, торопились сорвать и избавиться от проклятого камня, падая в стоимости до медной шелли.
Сегодняшняя ложь была довольна симпатична и молода, но совершенно бездарна: “Если вам нужна подружка на ночь, так вы не к той обратились. Я баба простая, деревенская…” – ильф даже позволил себе ехидную улыбку, смакуя фальшь, словно кот сметану. Столь пренебрежительна к себе в словах, но так горда и высокомерна в повадках; столь медлительна и, от части, вальяжна в манерах, но так торопиться отдать амулет – слишком ясный контраст, чтобы продолжать разговор.
Прощанием звучала “мелодия порывов”, невольным вальсом соединившая фигуры раххисы и ильфа. Ее намерение – отдать “клык”, ее порыв – вложить ирифит в ладонь, она ведет, приглашая ответить искрене и без колебаний. И Ари отвечает как пред Триединой, без запинки и раздумий следуя, его намерение – не раскрыть себя, его порыв – не дать коснуться плаща и ладони. Невольный  танец чужих людей: шаг, отшаг, упавший на камни амулет – под печальную мелодию взаимного недоверия.
- Идем… помощница… - невольно зацепившись взглядом за сиротливо лежащую побрякушку, жалостливо скрутившую кольцами хвост шнура, Ари хотел было что-то ободряющее сказать раххисе, но… но… Две фигуры в плащах и низко надвинутых глубоких капюшонах в меру торопливо, без суеты, зашагали прочь. Остановились они лишь однажды, уже на самом повороте, готовые скрыться за домом – последний шанс для мага обрести помощь и поддержку. Но, новые слова тоже оказались просто словами и бессмысленно-нелепой игрой.
- Горячих тебе костров. И не надо передавать от нас приветы.
После чего, две фигуры скрылись за углом, смешиваясь с потоком главной улицы, теряясь в многолюдье.
***
- Ну что не так? Почему мы ее оставили? – не удержалась от вопросов Найра, когда они отошли достаточно далеко и наверняка потерялись в толпе.
- Из-за таких… - Буйвол сердито толкнул ильфу в плечо, выталкивая на узенький тротуар и вжимая спиной в стену. Его пальцы крепко сжали запястья девушки, его взгляд совершенно ярко и точно описывал мнение о происходящем, а старательно “жующие” в поисках нужных слов губы дополняли картину: Безответственна. Беспечна. Самонадеянна. Слишком самонадеянна. Слепа. И глупа. Из-за таких… Эрик… и столько людей… Невинные пострадали! Мои люди пострадали!…
Штормовая, почти шипящая речь, стала спокойнее и заискрилась новыми оттенками: грустью, сожалением, сочувствием, но вместе с тем холодной уверенностью и расчетом.
- Эта женщина врет. И раз это узнали мы, скоро узнают и квизы. В “Усладе” полно магов. Пусть в лохмотьях, пусть воняют, но маги. Даже тешшардов-полукровок можно отыскать. И если в “Усладе” говорят, что она – раххиса, то она, пусть отвернется от меня Лунноликая, - раххиса. Это раз. Иса. Эта женщина нахраписта, но не глупа. И время свое ценит. А раз сама Иса следит за кем-то, то этот кто-то уже подозрителен. Это два. А с амулетом? Ты же сама видела, как засуетилась – не-магу и бояться-то нечего. Это три. И пусть в зеркало чаще смотрит: южане - светловолосы и изящны, северяне – коротки и бледны. И глаза… Нет, врет она. По всем вопросам врет.
Все это Ари шептал скороговоркой на ухо Найре. Все жесты остались несказанными, раз позволителен шепот, то надо было и обнять, крепче прижимая к себе ильфу. Со стороны все должно было выглядеть натурально, время то смутное.
- Сделаем так, - Буйвол отстранился и снова зашагал по улице, - Ты идешь к церковникам и смотришь архивные записи. Учетная книга тебе откроет все тайны. Проверишь, живет ли там эта Эвелина, и были ли у нее дети. В общем, не мне тебя учить. А я в комендатуру – Кьярру посмотрю. Встретимся дома и обсудим. И если я прав, не позволь, Справедливая, моему мечу промахнуться, сдам эту бестию Исе, со всеми сведениями. Шальной маг – хуже квиза.