Хотя к большинству праздников Маттиас относился довольно скептически, как, к примеру, к своему дню рождения, к тем десяти дням, во время которых Единый был всемилостивым ко всем грешникам, капитан относился с должным уважением. Хотя причина была вовсе не в подоплеке праздника, а в том, что эти дни, будучи в его бытность мальчишкой, казались Ленартсу самыми волшебными и загадочными.
Сейчас же капитан гвардии, неровно попыхивая сигарой, мерно шагал по хрустящему снегу. Холод усердно пытался пробрать мужчину до костей, но тот благоразумно прикрылся теплым шерстяным плащом. Солнечные зайчики назойливо лезли в глаза, а редкий гололед, любопытно выглядывающий из-под снега, норовил опрокинуть любого желающего, но, несмотря на это, кругом радостно кружила детвора, животные и даже некоторые взрослые, чуть-чуть перебравшие со спиртным. Но все это великолепие прошло мимо глаз Ленартса, потому что те были устремлены в блокнот, который Маттиас держал перед собой. Не пугаясь орфографических и пунктуационных ошибок, мужчина выводил строку за строкой, пока окончательно не подвел черту и не написал некую загадочную цифру.
А затем Ленартс двинулся к лотку, где бойкая и краснощекая женщина, занимавшая собой, без малого, половину прилавка, расхваливала тряпичные куклы всех цветов, тканей и пуговиц. Особенно по ее словам была популярна кукла-скелет из мягкой серебристой ткани с яркими красными пуговицами вместо глаз, под странным именем П-008.
Призадумавшийся, было, Ленартс, даже вздрогнул, когда услышал знакомый голос. Настроение, однако, почему-то не поднялось, как это бывает в таких случаях.
Когда капитан повернул свою голову, чтобы съязвить в ответ, он столкнулся взглядом с розовощекой Исой, которая совершенно искренне  и обезоруживающе улыбалась.
Закрыв открытый рот, Маттиас обреченно вздохнул, подавил в себе первую попавшуюся на ум фразу и повернулся обратно к лотку.
- Да, дочке. Трем: дочке Дамиана, дочке Ливеда и дочке Тейса. – В голосе прозвучала легкая ирония. – У нас нет особых фондов помощи овдовевшим семьям, поэтому я все делаю сам.
Затем он вернул чуть уставший, но, в целом, доброжелательный, взгляд на Ису, вынул сигару изо рта и решил проявить ответное внимание.
Особого желания ссориться с инквизицией еще раз не было, но если она пришла поглумиться над ним – Ленартс спуску не даст.
- Удивительно, что все три девочки захотели себе куклу, как Вы считаете? Я слышал, что они дружат друг с другом и, видимо, у них общие увлечения. – Ленартс позволил себе затянуться и выпустить пару легких белоснежных колец в воздух. – По крайней мере, я так думаю. А инквизиция, полагаю, вновь ловит магов?

Стоит заметить, что Маттиас был тронут. Причем не просто тронут, а даже поражен. Подобных слов, да и действий тоже, он никак не ожидал от Исы. Она казалась ему холодной и спокойной обычно, но горячей и решительной в действии, когда вопрос касался веры.
Приняв тряпичных принцесс из ее рук, он задумчиво посмотрел на них, краем уха слушая то, что говорит  старший инквизитор. Фактически изделия отличались лишь цветом платья, но одна из них выглядела немного более довольной, чем остальные, а другая чуть-чуть более хитрой. Вряд ли мастер, создавший их, помышлял о подобном эффекте, но мелкие огрехи порой давали удивительный результат.
И вот в воздухе повисла звенящая тишина, когда кто-то из двух людей должен нарушить ее и склонить своеобразную  метафорическую чашу весов. Смотреть на Ису, какой она являлась сейчас, было невыносимо и Ленартс, поймав себя на мысли, что инквизитор выглядит достаточно, кхм, интересно, смотрел куда-то в сторону, подбирая правильные слова и пуская сизый дым к небу.
Что же, в конце концов, Ленартс не имел привычки грубить или язвить женщинам, которым хватало смелости одарить капитана искренней улыбкой. Капитану казалось это несколько несправедливым.
- Вряд ли он хотел лишить своих детей чего-то. – Тщательно подбирая слова, наконец-таки произнес Маттиас, после чего затянулся в последний раз, бросил остатки сигары на землю и аккуратно потушил ее носом ботинка. – Просто он поступал так, как умел.
А впрочем, почему бы не прыгнуть сразу в прорубь?
- А мой отец, когда я был мальчишкой, всегда опаздывал на семейные ужины, потому что постоянно брал больше работы, чем нужно, а когда приходил – сразу же засыпал. Зачастую даже забывая снять доспехи. Тогда мне это казалось забавным.
Отец Ленартса в прошлом был достаточно трудолюбивым стражником, да и сейчас был бы таким, если бы не странная болезнь. А его сын, тем временем, параллельно со словами, достал из кармана несколько монет и протянул торговке.
Разобравшись с торговыми делами, он вновь посмотрел на Ису.
- Может, пойдем куда-нибудь и что-нибудь выпьем, коль у вас тоже нашлось свободное время? Я знаю отличное место недалеко отсюда.

Забавным казалось то, что Иса согласилась, хотя и высказала эдакие предпочтения. Отбросив идею вести даму в какой-нибудь дорогой ресторан, так как денег лишних не было, Ленартс решил остановить свой выбор на одном из обычных питейный заведений, как их окрестила инквизитор, где можно было не только поизвращаться в выборе вилки, но и просто поесть или попить. Впрочем, то заведения немножко отличалось от других. Точнее, если говорить более откровенно, оно, пожалуй, отличалось от таковых, какими их себе представляли люди, ни разу не пробовавшие спиртного, но считавшие, что знают об алкоголе все.
- Хорошо, я учту. – Отозвался капитан и бодро двинулся в путь, временами показывая дорогу. Наверное, Маттиас должен был предложить ей руку или, ну, хотя бы, локоть, а то, не дай Единый, инквизитор упадет и что-нибудь себе ушибет, но такая светлая мысль в голову капитана даже не заглянула. Ухажер из Ленартса был никудышный, чего он и не стал бы отрицать, если бы мы вдруг решили спросить его об этом.
   
В воздухе вновь висела тишина. Но была она не такая, какую капитан недавно оставил около лотка. Эта тишина была деловой, спокойной и немного торопливой. Некоторые люди предпочитают называть ее шумом города, так как, если прислушаться, можно поймать звонкую песенку какой-то птички из заснеженного сквера неподалеку, или плач ребенка, требующего Вон Ту Самую Игрушку И Никакую Другую, а может и что-нибудь более экзотичное.
Маттиас было потянулся за сигарой, но логично предположил, что если он ничего не скажет, то ничего и не добьется, а потому машинально откашлялся, пытаясь привлечь внимание спутницы.
- А что Вы делали на ярмарке? – подозрительно участливо спросил капитан, вновь убирая руки от кармана с сигарами. – Тем более, не при исполнении обязанностей. Я, признаться, думал, что вы только и делаете, что сидите в кабинете, подписываете разные бумаги, да волшебников ловите.
«Бумаги…», безрадостно и однословно подумал Ленартс, растянув шесть букв на несколько секунд, вспоминая некий заваленный стол у себя в штабе, «Если быть честным с собой, я должен заняться этим».
Его корежило смутное сомнение, что свой стол действительно не мешало бы разобрать, но ведь праздники же! Тем более, он не обманул Ису и действительно собирался купить подарки детям бывших гвардейцев, а это казалось Ленартсу более важным занятием, нежели чтение документов, в которых говорится, кто и где с кем пере… дрался, что ли? Он уже и не помнил, о чем была последняя записка.

На сей раз, в отличие от их последнего разговора, Маттиас видел в словах инквизитора намного больше смысла. Словно там, раньше, Ленартс столкнулся с инквизитором, уткнувшимся лбом в свою религию, а здесь встретил просто Ису.
«В том то все и дело, стоит человеку снять с себя бремя работы, и он становится совершенно другой личностью», подумал Ленартс, размышляя над некоторыми словами дамы. И проверил нагрудник. Да, Ленартс по-прежнему был Ленартсом.
А размышлять было над чем.
Например, Ленартс никогда не сталкивался с клеветой. Хотя нет, скорее всего, в начале, когда он только стал капитаном, ему приходило несколько писем с чем-то подобным, но проверенные им лично люди, хоть и не внушали ему особого доверия, но были достаточно лояльны к императору. Некоторые из них даже напротив, раньше эффективно даже помогали ловить заговорщиков.
Или взять жажду власти. Этот момент Ленартс полностью понимал. У инквизиторов была, конечно, немного своя проблема. Люди, которые не обладали, каким бы то ни было магическим даром, тянулись к волшебству подобно мотыльку, летящему на огонь. Какое-то время, несколько мгновений, он, будет на высоте, но затем сгорит. Такой же породы были и заговорщики. Естественно, хороший колдун лишь одним движением ладони способен разрушить вековую скалу (тут Ленартс подключил воображение, так как таких волшебников он не встречал), но император, в свою очередь, всего лишь одним указом способен изменить жизнь миллионов людей. И никакого волшебства.
Маттиас скосил взгляд на Ису, когда та закашлялась. Ничего хорошего это не предвещало, нужно было срочно дать ей выпить что-нибудь теплое и, желательно, но, слава Единому, не обязательно, укрыть чем-то. Не то, чтобы Ленартс был свиньей и считал за благо возможность не согревать женщину, когда того требует его мужской долг, просто он почему-то подумал, что конкретно эта дама может что-нибудь не так понять.
- Видимо, вам не приходилось часто проповедовать зимой. – Беззлобно усмехнулся капитан, после чего резко остановился и добавил. – Мы пришли.
Перед ними была достаточно опрятная деревянная дверь, а вывеска гласила, что это заведение именуется не иначе, как “Корона императора”. Что было совсем странно, из помещения не доносилось практически никаких звуков, из стекол не вылетали пьяницы, переусердствовавшие в драке, и никто даже не думал такие устраивать. По сути дела, перед инквизитором сейчас был самый цивилизованный трактир в городе. По крайней мере – такого класса уж точно.
Разгадка сего феномена была достаточно простой. Отчасти дело было в стройном трактирщике, который обладал красивыми усами, аккуратным пенсне и врожденным стремлением к порядку, а отчасти дело было в Ленартсе, который был завсегдатаем “Короны”, и который очень не любил, когда кто-то мешал ему выпивать. Те, кто не обладал достаточным уровнем понимания, обычно вскоре выносились через задний ход. Постепенно это узнали все более-менее «активные» пьяницы и обходили это заведение десятой дорогой. А вскоре сюда начали заглядывать и другие гвардейцы, вместе с которыми из трактира пропали оставшиеся немногие подозрительные люди.
Войдя с Исой, Ленартс усадил даму, за столик около стены,  да и сам сел, напротив нее, после чего жестом обратил на себя внимание трактирщика. Тот кивнул в ответ и, не успели инквизитор с капитаном удобно усесться, как до их ушей донесся приятный мужской голос.
- Что будете, сэр? И что пожелает ваша спутница?
- Мне как обычно, а даме, думаю, нужно что-нибудь теплое, скажем, молоко. Пока принеси это, если понадобится еще что, я тебе сообщу. – Уверенно произнес Ленартс. Конечно, он не спросил Ису, что та хочет, но та может ему сказать это попозже, а платит сейчас он, так что… как там ильфы говорят? Кто менестрелю платит, тот и музыку заказывает. Капитан действовал по такому принципу. Впрочем, чисто инстинктивно, а не по специальному умыслу.
- Хорошо. – Кивнул владелец трактира и словно бы украдкой промолвил еще несколько слов, но уже обращаясь к Исе. – Если что-нибудь захотите, дайте знать. Всегда приятно угостить новую гостью. Если что – за счет заведения. Конечно, в разумных рамках – усатый мужчина подмигнул – Да хранит вас Единый. – И с этими словами отправился к повару.
Ленартс проводил бармена подозрительным взглядом и вернул взгляд на Ису, после чего продолжил то, что хотел сказать.
- Я, думаю, что могу понять, о чем вы. Кажется, что заговорщиков поймать просто, но когда все улики указывают, что среди заговорщиков затесалась обезьяна и, если судить по отпечаткам лап, - две хромые собаки... Сложно поверить, что император чем-то не угодил животным.

Отредактировано Маттиас Ленартс (29 сентября, 2011г. 00:18:20)

Маттиас даже не удивился тому, насколько быстро они вовлеклись в беседу. Определенную роль в этом сыграло поведение собеседницы, которое не располагало к ссоре, а определенную – аналогичная незлопамятность Ленартса. Причем, что было, по его мнению, совсем странно, Иса оказалась вполне нормальной женщиной, если, конечно, не обращать внимания на проскакивающих тут и сям Единого, Инквизицию и Верховного Инквизитора, но это было сродни ахам престарелых бабушек, то бишь привычке, а звучало на порядок уместнее и приятнее. К тому же, Ленартс придерживался достаточно свободного мнения о религии. До тех пор, пока какая-нибудь религия не приставляла к его горлу жертвенный нож – в таких случаях Маттиас выступал категорически против нее. А вера в Единого Творца никогда не приставляла к горлу жертвенных ножей – что уже само по себе было большим бонусом – она лишь складывала под тебя самые сухие дрова, да обвязывала пушистой веревкой покрепче.
Кушая, Ленартс время от времени не удерживался, и вставлял тот или иной комментарий. Временами он пожимал плечами, всем своим видом показывая неосведомленность в поднятом вопросе (обычно это как-то касалось или религии, или магии), а порой напротив, горячо возражал, понимая, что инквизитор кое-чего не знает, о чем известно капитану. Тем паче было удивительно, что в вопросе любви, до которого они тоже сумели дойти, мнения мужчины и женщины совпали. К слову говоря, трактирщик, протиравший стаканы и слушавший их краем уха (интереса токмо ради), считал также, но его никто не спрашивал и поэтому он молчал.
За окном пошел снег. Не тот, который невесомыми маленькими звездочками опадал чуть раньше, а более ярый, начав щедро укрывать мостовую и редких прохожих крупными хлопьями. В такие моменты всегда хорошо сесть в кресло перед камином, укрывшись пледом, и спокойно подумать о жизни. Главное тут – не слишком увлекаться.
Отвлекшийся было Ленартс, заметил щуплого мальчишку, который бродил с какой-то табличкой по таверне. Немногие гвардейцы, военные и простые посетители, разумно пользующиеся славой заведения, не заподозрили подвоха, но не капитан. Хмуро зыркнув на Ису, словно предупреждая о чем-то (по ее глазам он понял, что добился несколько иного эффекта, ну да ладно, игры мимики никогда не давались Ленартсу),  Маттиас достал кошелек, привлекая паренька. Когда мальчишка приблизился поближе, капитан ловко ухватил его за руку, сжав тощее запястье стальной хваткой.
Впрочем, не успел он сказать и слова, как до ушей донеслись слова Исы.
- Хорошо. – Кивнул капитан, после чего встал, и передал оборванца под контроль инквизитора. – Вы тоже знаете, что такого приюта нет? – Кивок – Замечательно. Ведите.
Иса вышла из трактира с мальчишкой, а Маттиас ненадолго задержался, чтобы оплатить счет.
Быстро догнав леди Сторвинд, Ленартс решил задать еще вопрос.
- Что Вы планируете с ним делать?

Путь до ближайшего приюта оказался не таким уж и далеким. Двигаясь рядом с Исой, капитан лишь кивал, да вставлял неопределенные междометия, пытаясь хоть как-то поддержать разговор. Он мог бы использовать что-нибудь более вразумительное, но голова Маттиаса сама собой забилась какими-то второстепенными мыслями, а потому он так ничего лишнего и не сказал. Вопрос инквизитора, по началу, тоже прошел мимо внимания, беспрепятственно пройдя через голову капитана насквозь, но вот на второй раз слова все-таки нашли нужную дверь.
- Пожалуй, я поступил бы также. – Отозвался Ленартс, когда они с Исой вошли внутрь приюта. – Хотя, конечно, моя избирательность была бы не такой точной. А может, привел бы в штаб и запер там, на день-другой, после чего придумал бы, что с ним делать дальше.
Поймав на себе испуганный взгляд мальчишки, Маттиас невольно усмехнулся.
- Не волнуйся, у нас там хорошо кормят, а место более надежное и теплое надо еще поискать. – Уверенно произнес мужчина. – Поверь, у нас в штабе намного лучше, чем на улице.
Вряд ли слова капитана нашли нужный отклик в его молодом сердце, но избавить глаза мальчишки от страха Ленартс сумел.
Маттиас хотел было сказать еще что-то Исе, но стоило ему открыть рот, как появилась матушка Марта. Ленартс никогда прежде не встречал эту женщину, но ее строгое лицо с проницательными глазами так и подначивало капитана пойти в свою комнату и убраться в ней, пока никто не обнаружил там не заправленную постель или – что было бы совсем ужасно – обертки от конфет на полу и разбросанные где попало игрушки. Даром, что Ленартс уже больше десяти лет не ел конфеты, а на своей кровати спал, по большему счету, не расправляя.
Усмехнувшись, Маттиас потянулся за сигарой, но вовремя остановился, справедливо решив, что в благопристойном приюте такая привычка не одобряется. Он ее и сам не одобрял, но очень ценил.
Между матушкой, которая удостоила Ленартса лишь мимолетным праведным взглядом (так капитан называл любой взгляд, который должен был вызвать в человеке чувство раскаяния, даже если никаких грехов за спиной тот не имел; ну, тех, из-за которых действительно стоило бы раскаиваться), и Исой быстро начался разговор, а Маттиас воспользовался возможностью осмотреть… гм… этот живописный потолок и… стены, да, определенно, стены тут были что надо, а уж какие окна!..

Когда мальчик был передан матушке Марте, Ленартс и Иса покинули стены приюта.
- Инквизитору разве положено знать всех управительниц приютов в городе? – Поинтересовался Ленартс, вспоминая какой-то церковный буклет, отдающий особым фанатизмом (написанный под лозунгом – «Жечь – наша работа»). – Или этот тот самый приют, в который Вы отдали Лорана?

Отредактировано Маттиас Ленартс (1 октября, 2011г. 15:46:19)