Знаете, быть похищенной не входило в мечты Элениррит Пранийской. В последнее время в моде у придворных дам были рассказы о похитителях, благородных и бесспорно влюбленных в свою жертву. Под сенью ароматного леса, в глуши, под пение птиц...Он признается в любви прекрасной пленнице и получит только отказ, потому что по закону жанра она другому отдана. И никак иначе. Эти розовые пузыри, пущенные глупыми куклами, вгоняли Княжну в невыносимую тоску. Она понимала, что вряд ли такая сказка имеет место быть в реалиях настоящего похищения. Дай Единый, если не воспользуются девичьей честью и будут регулярно кормить.
К слову, похитители Элении оказались подданными Прании большей своей частью. И то ли им было наказано обращаться с девушкой, как и положено ей по статусу, то ли они не смели доставить особых неудобств (насколько это было возможно) своей несостоявшейся Княгине... Но результат был на лицо - как только она пришла в себя, ее сразу пересадили нормально, что ее обрадовало. Ехать, как мешок с овсом, не являлось любимым развлечением рыжеволосой.
Часа через три, когда Эления охрипла от попытки узнать, как они планируют пробираться в Пранию (ее откровенно нервировало грозное молчание похитителей, поэтому, несмотря на то, что на все свои вопросы она могла ответить и сама, она пыталась докричаться до их угрюмых тел), они постепенно перешли на более медленный ритм, коротко сообщив, что гвардейцы отстали. Княжна вздохнула, помахав надежде избавиться от этой ситуации быстро. Она рационально понимала, что попытка бегства без помощи извне окончится плачевно, поэтому смирно сидела перед бородатым мужчиной, изредка, будто случайно, попадая тому локтем под ребро и с удовлетворением отмечая шипение сзади.
Наконец еще через несколько часов, всадники спешились, остановившись на привал. Лошадям нужно было дать отдых, а людям поесть. Они были уверенны, что их дело удалось, погоня отстала и можно на несколько часов передохнуть.
- Есть хотите, Ваше Высочество? - угрюмо прохрипел один из банды, вытерев пыльное лицо не менее грязным рукавом. В его руке была миска с вяленым мясом, сыром и сухофруктами. Последний пункт рациона заставил Княжну удивиться. Такой деликатес в походе был припасен специально для нее, судя по всему. Ни у кого другого из мужчин она не видела в мисках этого, да и стоили сухофрукты слишком дорого, чтобы брать их в дорогу.
- Нет конечно, я воздухом питаюсь, - огрызнулась Эления, но миску все же взяла. Руки ей связывать не стали, почему-то решив, что без верного фальчиона она не сможет постоять за себя. Это было ошибочно, тем более, что под рукой, если поискать, можно найти что-нибудь увесистое и способствующее отключке какого-нибудь самого несчастливого из похитителей. Но, опять же, вырубив одного, с остальными она справится банально не успеет. Так что приходилось сосредоточенно жевать походную пищу, хмуро поглядывая на десяток мужчин, возвращающих ее к ненавистному кузену. И девушке что-то подсказывало, что новый Князь вряд ли послал за родственницей, чтобы просто поздороваться или посмотреть на ее прекрасное, вымазанное в дорожной пыли, лицо.
Чтобы как-то отвлечься от мечтаний о расправе над Яригорром, Эления задумалась о том, что же стало с ее любимым Ветром. Теперь она понимала, что конь почувствовал беду раньше, чем все люди. И если бы она поступила, как леди Сарн... Не было бы этих проблем. Она подумала, что Император не захочет оставить просто так то, что у него из-под носа украли гостью. Вот только если погоня достигнет их на территории Прании, вызволить Княжну обратно, из цепких лап кузена, будет ох как непросто. Почти невозможно. Ну не войной же идти, ради какой-то рыжеволосой девицы, в конце концов! У Пранийской был не настолько высокий статус при дворе Императора, чтобы на ее возвращение бросили целое войско.

Отредактировано Эления Пранийская (29 марта, 2012г. 14:27:21)

Была ночь. Усталое солнце уже опустилось за горизонт, оставив мир без присмотра, а темнота все не торопилась укутать звездным покрывалом сиротливо нахохлившиеся владения. Серое время, пограничное, суровое как и весь тот люд, что пробуждался этим часом от дневной спячки.
Оживал и постоялый двор со странным названием "Прожорливый мертвец" - единственное место в окрестностях готовящейся ко сну столицы, где можно в тепле и сытости скоротать грядущую ночь. К слову сказать, готовили тут весьма недурственно, радуя усталых приключенцев расторопностью обслуживания, вежливым вниманием обслуги и, что немало важно, весьма умеренной платой за радушие и уют.
Нижняя зала уже была полна собравшимися переждать ночь путниками, наполняющими помещение неровным гулом многоголосой, на разные тембры, беседой - местами вялой и ленивой, как уставшая в засуху речушка, местами, шумной, ревущей мощным водопадом. Стучали кружки, плескались вина, глухим шелестом-перестуком терлись "спинками" ложки о края посуды, чиркали ножи, чавкали, смеялись, напевали, спорили и просто разговаривали, силясь побороть весь этот гул подвыпившими голосами, собравшиеся посетители - и все это, мешаясь с ароматами разнообразной готовящейся (или уже вкушаемой) снеди, тяжелым и неповоротливым, словно болотный дух, тошнотворным винным смрадом да с ехидно-едким табачным маревом, белесой дымкой кутающим зал, - все это создавало неповторимую атмосферу, которую мечтатели бы назвали "азартом и духом приключенства".
Впрочем, не все наслаждались этим сомнительным очарованием. Были в "Прожорливом мертвеце" и такие постояльцы, кого можно было бы, по достоинству, назвать "жемчужиной" заведения: платили исправно и наперед, проблем от них не было - чего еще желать Эрту Иоро, хозяину сего двора.
Тот, кого называли Ворон, был из таких завсегдатаев. От него не то что проблем - его самого было видно нечасто. В этот вечер он также, по своему обыкновению, спустился лишь для того, чтобы забрать ужин в свою комнатушку.
Для самого же Ворона это было сродни засухе. Огонь в душе разгорался ярче и радостнее, горделиво танцуя изменчивый танец страсти и требуя воли. Ворона раздражало все, до физически ощутимого зуда в теле, до плотно сжатых губ и болевших от напряжения пальцев, сжатых в верхних фалангах на манер кошачьей лапы - даже душа и та металась, требуя зайтись яростным рыком. А Дайре молчал и улыбался, но как-то нехорошо, недобро, что редкие собеседники торопились отвести взгляд и спрятать глаза, невольно ежась от коснувшихся спины мурашек. Лишь полумрак комнатушки, счастливым водопоем, помогал забыться в усталой, но чуткой полудреме.
Пронзительно-громкий, дребезжащий рвущий в клочья тишину гром упавшего ведра - открываемая чужими дверь комнаты Ворона неизбежно заставляла его упасть со стула - прокатился по темноте, как эхо по гроту.
- Я стучал, но... - донеслось лепетание, а после показался и сам визитер - невысокий мальчуган старался держаться свободно и не показывать страха: - эй, Ворон тут обитает?
Полумрак насмешливо промолчал. Чуть поодаль, на столе плясал огонек свечи, но его света было слишком мало, чтобы темнота отступила, преклонившись перед гордо-прямым, пусть и дрожащим, пламенем. Небольшой стол с еще недоеденным ужином, стул, боком прижатый к стене, а спинкой подпирающий шкаф - вот и все убранство, которое позволяла в деталях рассмотреть свеча, в остальном лишь намеки и размытые контуры. Привыкшие к освещению глаза угадывают очертания, рука тянется коснуться плеча сгорбленной фигуры - в следующий миг гость был на полу. Он не смел не то что говорить - дышать было больно, из зажмуренных глаз невольно текли слезы, а рука, пойманная чужим захватом, казалось вот-вот хрустнет, от одного неверного движения весь огромный крошечный мир (а был он в ту минуту размером с болевший сустав) грозился обрушиться небосводом.
- Расслабься. Отвечай. Кто прислал, - темнота упиралась коленом в лопатку и нещадно выворачивала запястье и локоть, но в голосе не было злости. Спрашивали тихо, даже ласково. Можно было решить, что это просьба.
- Не... Не зна-ю... Мне да-ли-де... нег... ве... ле-ли-от-не... нес-ти-пи... пи... пись-мо... - пацаненок торопился говорить. Он выплевывал куски слов и замирал, собираясь с силами и борясь с мешающими говорить слезами и болью, а после торопился закончить начатую мысль: - Во... Вор...
- Я Ворон. Письмо, - Дайре оборвал рваную речь, не дождавшись окончания. - Письмо читал? Слова передать просили? Как выглядел тип?
Живой огонь ликовал, Ворон был сдержан и тих, Дайре сосредоточен и внимателен. Он выспросил у пришедшего все, что ему надо было знать, повторив вопросы два раза. В искренности сомневаться тоже не приходилось - никто не врет, когда мир сужается до больного места.
На сборы ушло менее четверти часа: собрать, проверить и перебрать вещи, оставить хозяину плату на неделю вперед, купить (там же на кухне) ломоть солонины и хлеба, за империал попросить хозяина прочитать письмо и оставить еще два, чтобы он забыл об этом, набрать свежей воды в флягу, забрать коня, "обув" тому ноги в набитые сеном мешочки - и в путь.
- Ненавижу письма, - это вместо приветствия ожидающему. Да, Ворон опоздал, делая крюк и подбираясь к месту встречи с подветренной стороны. - Что звал? Куда путь? Кого... провожать?

Кастиэль поморщился. Мальчишка ему нравился, но иногда его хочется убить. Например, сейчас. Конь беспокойно толкнул головой мужчину в плечо.
- Спасаем важную особу, - Маска протянул письмо лорда и взлетел в седло. - Время дорого.

Ворон поморщился, взглядом скользнув по руке, смерил компаньона, но предложенную бумагу так и не взял.
- Не ем такого. Есть солонина, - мальчишка мягко тронул коня и, поравнявшись с Маской таки спросил: - Чего там?
- Похитили Пранийскую Княжну из-под носа Императора, - в голосе собеседника слышалась насмешка. - МС просит помочь вернуть.
- Ты зря пил. Бормотуха в дорогу... - Дайре помолчал и добавил. - вороны у тракта видели всадников. Но те шли за пару верст севернее. Не так людно.
- Мы идем другим путем, расчет на нашу скорость, - Маска погладил коня. - Надо трогаться в путь.

Полтора дня они провели верхом, почти не разговаривая. Скупые слова, отмеренные жесты, редкие остановки по нужде. Порой Ворон отставал послушать о чем трещат сороки и каркают птицы, порой уходил вперед, выискивая и высматривая, а после возвращался. И они снова молчали, но в этом молчании было много больше чем в словах: решимость, уверенность, надежность.

Отредактировано Дайре Ветер (2 апреля, 2012г. 22:28:51)

Ворон сидел обнаженный у костра. Поджав под себя колени, закрыв глаза, он расчерчивал собственное тело замысловатыми изорами, более ни на что не отвлекаясь. Глядя на безмятежное лицо, на отданные во власть ветра волосы, лишенные сейчас удерживающих их в узде лент, на мягкие уверенно-неспешные движения сложенных вместе пальцев, скупым движением собирающие со сложенного листа ягодный сок и торопящиеся продолжить ленивое плетение узора, сложно было сказать, боится ли Дайре, нервничает ли, понимает ли, что этот бой может стать последним.
- Дайре, - тихий голос Маски был едва слышен, ладонь касалась плеча. - Ты знаешь, что делать. Сначала надо избавиться от часового. Его то, как раз, можно и оставить в живых, оглушив до конца мероприятия.
Парень, казалось, не услышал. Он продолжал свое занятие, пока незатейливый, но завораживающий своим незамысловато-простым очарованием, рисунок не покрыл всю грудь, спустившись почти до бедер.
- Я похож на грязного пустынника... - Ворон беззлобно огрызнулся, поднимаясь на ноги. Он деловито проверил поленья в выкопанной под костер ямке, поправил некоторые, ткнув концами в радостно полыхавшее пламя, и принялся одеваться - подвязал волосы, одел колючего вида ожерелье.
- Послушай, - Дайре был тих и необычайно серьезен. Он говорил, не глядя на Маску, занимаясь последними приготовлениями перед делом: продемонстрировал сотоварищу, где он хранит еду и чистую одежду, которую даже демонстративно понюхал, предложив удостовериться и Маске в ее приятном запахе. - Тебе надо будет вставить кляп и связать руки. Я сам не смогу. А после бери девчонку и бегите. Не стоит тебе пачкаться в крови спящих - духи сердятся за это, потом три дня нельзя есть со всеми и разговаривать. Тебе нельзя. Тебе надо ее заговорить, она напугана. Моя одежда ей должна подойти. Она чистая. Пусть переоденется. Еда вам на двоих. На камнях и золе, если надо, можете потом погреться или сготовить еды. Эй!
Ворон рассерженно подхватил из костра ветку и ткнул хищно оскалившимся рыжиной концом в сторону Маски.
- Я не шучу! - выразительно устремленный "карающий меч" ожил, рисуя дымный контур, незамедлительно таящий, растворяющийся в окружающем мире. Дайре обошел вокруг мужчины, невнятно бормоча себе под нос, окуривая-обрисовывая. И только после этого подобрал свое оружие, устраивая саадак у бедра. - Идем. Пора.
Они шли молча, огибая лагерь с подветренной стороны, подбираясь ближе - пара верст осторожного марша, даже дыша украдкой - и вот последние метры до часового и спящих.
Ворон оставил оружие у дерева, протянул Маске веревку, кивнул в сторону стоявшего к ним спиной дозорного и пополз. Очень медленно, очень осторожно, шепотом, чтобы потом метнуться ползучим гадом, душа, мешая кричать, опрокидывая на колени и после наземь. Лишь бы остальные не проснулись по нужде...

На слова Дайре хотелось что-то возразить, но он решил этого не делать. Лишь поморщился, он всякий раз так реагировал на излишнюю многозначительность. Ворона же было хлебом не корми, лишь дай что-нибудь такое сказать. Жизнь с шаманом не прошла для парня бесследно. С этим оставалось лишь смириться.
План, которого собственно и не было, заключался в том, чтобы получить одного пленного мага (пусть потом Магическое сопротивление с ним разбирается) и одну девушку, тоже живую и невредимую. А вот бегать по лесам и долам в поисках, куда же это прелестное создание успело смыться, никак не входила в ряд первоочередных задач и желаний Маски.
С часовым разобрались быстро, благо тот преспокойненько спал на посту. Крепко связав неподвижное тело, Каст ещё раз проверил все узлы, чтобы не получить потом по спине каким-нибудь огненным шаром от внезапно освободившегося мага. Для пущей уверенности ему на шею был одет кулон с ирифритом, который был прихвачен с собой.
Теперь оставалось оставить Дайре разбираться с остальными и найти, собственно, цель данной загородной прогулки. Кастиэль обвёл беглым взглядом поляну. Ему достаточно короткого осмотра, чтобы понять, что девушка тут действительно была, что она очень расстроена нападением на её похитителей, судя по валяющемуся стражнику и камню около него. Однако сама же не пожелала побыть умницей и посидеть на месте с четверть часа. Ещё пара минут ушла на решение проблемы, куда же она могла направиться. Из всех вариантов Кастиэль выбрал один, чуть подумав и посмотрев на следы. Быстрым нетерпеливым шагом мужчина направился по следу, стремясь побыстрее закончить с этой глупой игрой. Благо девушка не успела уйти далеко — вскоре он уже увидел женский силуэт среди деревьев, отчаянно пробирающийся куда-то в лес, в гости к волкам. Что ж, весьма остроумно и познавательно, но времени на подобную экскурсию у них не было.
- Леди, я понимаю прелесть игры в прятки ночью в лесу, но давайте Вы продолжите это как-нибудь в следующий раз? В мои планы не входила увеселительная программа, лишь возвращение Вас в Хролдар,- Маска был раздражён.

С каждым шагом от полянки, на которой расположились спящие наемники, Эления уже более спокойно задышала, чувствуя, что к земле ее уже меньше тянет опасность. Лечь, спрятаться, лишь бы не нашли. Нет, зачем? Не в правилах Княжны прятаться от этих грязных и небритых мужланов, которые смели самым дерзким образом приравнять ее к какой-то уличной девке. Впрочем...это было слишком громким заявлением. Ни одним родом занятий рыжеволосая никак не была похожа на тех самых "уличных", разве что внешним видом. За столько времени скитаний по лесам ее некогда любимый костюм для верховой езды явно поистрепался, напоминая больше всего флаг побитой войной страны, чем одежду приличной леди.
Ни к месту, однако, было рассуждать о внешнем виде. Тихий, злой голос заставил Элению обернуться, готовую ко всему. В этот момент она напоминала больше всего всех сказочных животных, злым взглядом поражающих врагов на расстоянии. Разве что волосы не пытались пуститься в пляс от переизбытка эмоций и попытки защититься от всего, что может представлять опасность. Конечно, она не думала, что не в ее положении, да еще и со связанными руками, пробовать защититься. Но пару неудобств разбойникам она точно способна причинить, и собиралась.
Взгляд девушки напористо прошелся по фигуре, облаченной в темный плащ. Такого в шайке не было. Глаза Элении распахнулись еще шире от догадки и удивления. Неужели..?
Только до испуганного сознания начали доходить слова о спасении - тут же случилось непоправимое. Одновременно с каким-то невообразимым шумом на поляне, с которой она так благополучно убежала, человек, который собирался стать ее спасителем, стал оседать вниз, зажимая рану в боку. Как сломанная кукла, все ниже, все ниже...
Если бы Княжна была знакома с этим человеком, она непременно бы ужаснулась. Но сейчас ее преследовало несколько шоковое состояние, заставившее медленно направиться обратно, туда, где кипел бой, что она, наконец, поняла. Вряд ли разбойники стали бы нападать на таких же разбойников. В ее душе зародилась робкая надежда на то, что спасители все же вырвут ее из лап бородатых похитителей.