Что для женщины пощёчина? Что для мужчины пощёчина, полученная от женщины? Природная хрупкость не даёт им быть на равных. Это природа, это факт. Но от этого они не чувствуют меньше, от этого слова не жалят слабее. Но на дуэль им вызвать невозможно обидчика. Тогда вся боль, всё негодование, все несказанные слова выливаются в движение и взгляд. Тогда ладонь стремиться объяснить всё. Объяснить, как обидчик неправ, как больно он сделал девушке. А яростный взгляд добавит, что оскорблять нельзя, невозможно и за это нужно понести расплату.
При падении Ллори ударилась, а сейчас пыталась совладать с тяжёлой ноющей болью в затылке. «Это пройдёт, это нестрашно». Она мысленно себя успокаивала, приводя дыхание в прядок. Она хотела уйти, но слова незнакомца обожгли её. Так с бриллиантовой княжной никто и никогда не разговаривал. Да никто бы и не посмел! Такая гордая и недоступная, она оказалась абсолютна беспомощной перед уличным хамством. Раньше, чем голова успела дать отчёт в происходящем, рванулась рука, с гибкостью дикой кошки полоснув обидчика по щеке. Чтобы знал, чтобы чувствовал, как ей неприятно. В душе у неё всё перевернулось, когда за первой гадостью он произнёс и вторую. Глаза княжны холодно заблестели, не предвещая ничего хорошего. В голове крутилась соблазнительная мысль, что лишь одно движение, снимающее ирифрит, и она сможет остудить нахала. Он ещё долго будет стоять ледяной скульптурой своей непростительной дерзости, пока солнце не сжалится и не растопит лёд. Но мысль пришлось отогнать, памятуя о жадном пламени костра инквизиции, которому всё равно до её чувств и обид.
- Сочувствую Вашим кроликам, что им приходится жить с таким хамом! - Голос княжны холодом овеял улицу, словно на мгновение вернулась зима. - Приличный человек не задаёт таких вопрос девушке. И не смейте разговаривать со мной таким тоном!
Синие глаза поблёскивали под солнечным светом, но сейчас казалось, что даже шаловливые лучи боятся до неё докоснуться и превратиться в лёд. Возмущению Аллорель не было предела. Она была княжна, она была бриллиантовая княжна. И тем более она не заслужила ничем такого отношения к себе. Она собиралась развернуться и уйти, оставив незнакомца с его кроликами и хамством, когда её внимание привлекло цветастое пятно на его рубашке. Какое-то смутное беспокойство овладело ильфой. Что-то в этом пятне было не так... Откуда же оно взялось? Подозрение громом поразило девушку. Она наклонилась, чтобы посмотреть на своё платье. Да... Аллорель со стоном отпустила шёлковую ткань, на которой красовалось точно такое же разноцветное пятно, похожее на палитру художника. Растерянным взглядом она оглядела мостовую в поисках свёртка, с которым бежала. Пергамент был разорван, вокруг валялись полураздавленные тюбики, радующие глаз яркостью красок. И не радующие глаз... Её чудесный, дивный, восхитительный подарок для сестры был безвозвратно испорчен. Ллори сглотнула, стараясь сдержать слёзы, так предательски рвущиеся на волю. И во всём был виноват это странный юноша. Откуда он взялся на её голову? Ллори посмотрела на незнакомца долгим взглядом. Синие глаза высказали всё — растоптанную утреннюю сказку, которую она так любовно готовила для сестры, обида, ярость, непонимание.
- Пусть Триединая его судит... - Одними губами прошептала девушка, зная, что её никто не услышит.
Ильфа развернулась, чтобы уйти, помедлив лишь мгновение для того, чтобы решить, куда же теперь ей идти. Обратно к художнику и, пусть с опозданием, принести подарок Анри или же вернуться домой.